ГЛАВА 11. Я

Зачем еще писать специальную главку про себя, если про это вообще вся книжка?

Больше всего в жизни я боялась болезней. Вернее, болезни. Одной, тяжелой, смертельной. У нее не было конкретного названия, и онкофобии у меня никогда не было, я просто говорила – не дай бог заболеть. Самое страшное для меня – вовсе не умереть, а оказаться в тягость близким, которые будут мучиться со мной, больной и бедной. Я не боялась и не боюсь бедности, потому что знаю, что всегда смогу заработать, если буду здорова. Я старалась следить за нашим здоровьем: мы с мужем, пожалуй, единственные из всей компании наших друзей проходили придуманную мной «диспансеризацию» - сдавали кровь на анализы, своевременно ходили к стоматологу, консультировались у врачей… Я боялась, что муж умрет во сне от апноэ – внезапной остановки дыхания. Он всхрапывал во сне, дыхание останавливалось, а я до полусмерти пугалась каждый раз и ворочала его тяжелое еще тогда тело, толкала в бок. Иногда он просыпался или сердился сквозь сон, а я лежала рядом с бьющимся сердцем и прислушивалась к его выровнявшемуся дыханию. Теперь он не храпит – вместе с весом храп пропал, как будто и не было никогда.

Я всегда говорила, что ничего страшного не случилось, если все живы и здоровы. И я до сих пор так считаю, все остальное – сущая ерунда.
А еще я всегда считала, что никогда не может быть так плохо, чтобы не могло быть еще хуже. Это мой личный опыт и персональная формула оптимизма.

…Я поднимаю свое тело с кровати, чищу зубы, мою голову, принимаю душ. Иду на кухню, готовлю завтрак - ставлю доваривать кашу, или раскладываю на тарелки творог, или – очень редко – делаю бутерброды, которые просто обожает муж. Отмеряю чайной ложкой по кастрюлькам кофе (себе) и какао (мужу), развожу и то и другое молоком. Мажу кремом веки, лицо, шею, декольте, делаю укладку. Включаю Евроньюс. Пока муж умывается, готовлю болтушку – энтеральное питание, выдавливаю из фольги таблетки. Тутабина две – его нужно принять не позднее, чем через полчаса после еды, Урсосана – две, дицинона – две, мезим – по ситуации. Одной рукой мешаю какао, одним глазом слежу за шапкой в кастрюльке с кофе, процеживаю шиповник или клюквенный морс. Мы завтракаем, я мою посуду, накладываю еду собаке, перестилаю постель – чуть ли не каждый день нужно поменять все белье и закинуть в стирку, белье мужа мокрое насквозь. Мою собаку, которую приводит с улицы муж. Если ему нужно с утра на анализы или в больницу, гуляю с собакой сама. Полощу тряпку из прихожей и подтираю пол. Крашусь – как-то раз на работе только к обеду обнаружила, что накрасила губы и один глаз карандашом – закрутилась, забыла про второй глаз и про тушь. Одеваюсь и бегу на работу, работаю до обеда, иногда некогда присесть. В обед нужно обязательно куда-нибудь зайти – в магазин за молоком, сметаной и хлебом, в банк заплатить кредиты или проверить карточку – а вдруг туда «упали» какие-нибудь копейки от моих подработок, в аптеку – кончились таблетки или энтеральное питание, заплатить за телефон, интернет, квартиру... Напомнить мужу, что пора обедать – он может забыть. Забегаю домой, бросаю сумку, вывожу собаку, мою ее после прогулки, ем или выпиваю залпом стакан молока, если успеваю – мою посуду. Бегу обратно на работу, работаю до шести-семи часов в зависимости от того, сколько накидали срочной работы. Бегу домой, готовлю ужин (или грею, если есть, что), варю суп на завтра, кормлю мужа ужином – снова энтеральное питание, таблетки. Попозже – чай или мороженое. В зависимости от сезона, настроения и аппетита мужа. Посуда, посуда, посуда – у меня нет посудомоечной машины. Компьютер – ответить на письма подруг, дать объявления о распродаже остатков оборудования моего скоропостижно закончившегося бизнеса. Если остаются силы – мою пол, что-нибудь шью, чиню, глажу или читаю, пока в ухо гудит телевизор. Спать.

   Я теперь просыпаюсь ночью, если только просыпается муж. Я так устаю, что бессонница, ставшая привычной год назад, вдруг оставила меня в покое. Вечером я падаю в постель без сил и просыпаюсь за пятнадцать минут до будильника. Все, больше не усну, нужно вставать…

Из письма подруге: «Иногда так хочется пожить без плана и распорядка.  А то чувствуешь себя груженым паровозом, пыхтящим по рельсам и прибывающим всюду точно по расписанию».

Раньше, когда я видела на улице плачущую женщину или девушку, я думала, что их бросил любимый. Теперь я думаю, что единственной причиной слез может быть только болезнь или смерть того, кого любишь.

…В ноябре прошлого года, когда муж проходил обследования и перед тем, как ему поставили диагноз, мой организм, всегда работавший не хуже швейцарских часов, пропустил менструацию. Как будто просто забыл, или у него не хватило сил еще и на эти глупости.