ГЛАВА 3. ТЕПЕРЬ МЫ БУДЕМ ЖИТЬ ТАК

***

Примерно через полтора месяца я начала «всплывать». Просто физически уже невозможно было нянчить свою боль. На фейсбуке – ни раньше, ни позже - в одном из постов появилась притча (приношу извинения автору, не сохранила ссылку на источник).

«В начале урока профессор поднял стакан с небольшим количеством воды. Он держал этот стакан, пока все студенты не обратили на него внимание, а затем спросил:

- Сколько, по-вашему, весит этот стакан?

- 50 грамм!… 100 грамм!… 125 грамм!… — предполагали студенты.

- Я и сам не знаю, — продолжил профессор, — чтобы узнать это, нужно его взвесить. Но вопрос в другом: что будет, если я подержу так стакан в течение нескольких минут?

- Ничего, - ответили студенты.

- Хорошо. А что будет, если я подержу этот стакан в течение часа? — снова

спросил профессор.

- У вас заболит рука, — ответил один из студентов.

- Так. А что будет, если я, таким образом, продержу стакан целый день?

- Ваша рука окаменеет, вы почувствуете сильное напряжение в мышцах, и даже вам может парализовать руку, и придется отправить  вас в больницу, - сказал студент под всеобщий смех аудитории.

- Очень хорошо, - невозмутимо продолжал профессор, - однако изменился ли вес стакана в течение этого времени?

- Нет, — был ответ.

- Тогда откуда появилась боль в плече и напряжение в мышцах?

Студенты были удивлены и обескуражены.

- Что мне нужно сделать, чтобы избавиться от боли? — спросил профессор.

- Опустить стакан, — последовал ответ из аудитории.

- Вот, — воскликнул профессор, — точно так же происходит и с жизненными проблемами и неудачами.

Будете держать их в голове несколько минут — это нормально.

Будете думать о них много времени, начнете испытывать боль.

Будет продолжать думать об этом долгое, продолжительное время, то это начнет «парализовывать» вас, т.е. вы не сможете ни чем другим заниматься».

Что значит «смертельная болезнь»? Это сплошная выдумка. Как говорится в тосте, который мне нравится: не будем пить за здоровье, лучше выпьем за  удачу, ведь на «Титанике» все были здоровы!

Банально, но любая болезнь – не приговор, какой бы страшной она ни была. Вернее, какие бы мифы ее не окутывали. А здоровье – не гарантия долголетия. Думаю, что здоровье малыша, на голову которого свалилась сосулька и убила кроху, вряд ли сильно беспокоило его родителей. Что вы думаете про синдром внезапной смерти новорожденных, причину которого никто не может найти вот уже десятки лет и от которого умирают абсолютно здоровые младенцы? Сегодня по телевизору слышала историю про женщину, которая умерла… в результате перелома руки. До 56 лет ничем не болела, но вот сломала руку, в сельской больнице неправильно наложили гипс, чем нарушили кровоток. Цепочка непрофессионализма и случайностей повлекла за собой заражение крови и быструю смерть.

Думаю, что процент смертельно больных среди тех, кто погиб на Саяно-Шушенской ГЭС или от взрыва на атомной станции в Фукусиме был крайне невелик. А как насчет погибших на круизном лайнере Costa Concordia в Средиземном море? Меня потрясла история волгоградского «афганца», убитого сорвавшейся с балкона ледяной глыбой – пройти Афганистан и умереть под окнами своего дома в 49 лет! Печальный список можно продолжать бесконечно, я хочу сказать только, что рак – вовсе не единственная причина смерти. Причина смерти – жизнь. Ведь если бы она не началась, не было бы и смерти.

Как там у Кшиштофа Занусси – «Жизнь как смертельная болезнь, передающаяся половым путем»…

После отчаянного и бессмысленного бунта моего сознания – видимо, неизбежного, я все же приняла диагноз мужа как данность. Я не могу развести эти тучи руками, как бы ни хотела этого.

И я начала вытаскивать из памяти на поверхность сознания спасительные буйки. У меня бабушка после операции рака груди прожила 15 лет и умерла совершенно не от этого. Третий  муж моей мамы живет с меланомой вот уж больше 10 лет. Отец подруги с диагнозом «миелома» пять лет глотает таблетки, гуляет каждый день,  ходит в филармонию, живо интересуется увлечениями своего внука и любит поболтать с женщинами помоложе. Я решила так: жили без рака, теперь вот будем жить с раком. Живут же люди с диабетом или с клапаном в сердце, или с искусственной почкой. Да люди без рук и без ног живут, слепоглухонемые защищают докторские диссертации! Если захочешь увидеть, обязательно увидишь, что везде написано: ничего прогнозировать нельзя – все от человека конкретного зависит. Вон, Дарья Донцова и Луиза Хэй живут, и вполне неплохо. А Стив Джобс, человек, изменивший мир, как сейчас его называют – он практически всю свою сознательную жизнь болел раком. Но его достижениям может позавидовать любой здоровый.

Я просто как-то не думала никогда, что это может случиться с нами…Статистика говорит, что каждый второй мужчина и каждая третья женщина больны или обязательно заболеют раком. Но мы же всегда думаем, что уж мы-то – точно из другой половины…

Бороться с болезнью, на мой взгляд, тоже занятие достаточно бессмысленное. Болезнь теперь – часть тебя. И как вы себе это представляете – бороться с частью себя? Мать Тереза говорила: «Не зовите меня бороться против чего бы то ни было. Я поддерживаю только борьбу «за». За точность цитаты поручиться не могу, но за смысл – отвечаю. Мать Тереза, кстати, прожила до 87 лет, и очень много лет – в строжайшей аскезе.

Выбор у вас, собственно, невелик – или болеть, или жить. Если последнее – то с чистой совестью читайте дальше. Если первое – можете не утруждать себя.

Когда я поняла – именно поняла, а не узнала – диагноз мужа, то ощутила в полной мере, как это – нет сил справиться с самим собой. Я перерывала горы электронной писанины, в том числе, конечно, и всю эту эзотерическую лабуду. Мешанина в моей голове случилась будь здоров – извините за каламбур.

Эзотерика. Про болезни, наркотики и детей написано практически одно и то же – нужно отпустить от себя ситуацию и принять ее как данность. Вроде как, борьба с высшими силами бессмысленна, это карма детей, это карма заболевших близких, а для вас это обучение – поймете, будете дальше жить нормально, не поймете – вроде как, сдохнете тоже. Но я никогда не могла и не смогу принять такой позиции – как это, отступиться, наблюдать со стороны и даже не попытаться спасти близкого тебе человека. Пусть я не могу, допустим, отправить его на лечение в Германию, я же вполне в состоянии сделать что-то другое – продолжать любить, лучше кормить, покупать всякие лекарства и так далее. Молиться, например – а вдруг поможет.  С одной стороны, я понимаю, что это копошение комара, с другой – ну не могу я просто сидеть и ждать, чем все это кончится.

Мы - с нашим пионерским детством и комсомольской юностью - не так воспитаны, чтобы принять все как должное. Да и характер у меня не домашнехозяйский, так получилось. Когда мне было всего-то семь лет, моя бабушка поставила диагноз: «Твоя свобода раньше тебя родилась. Если что-то захочешь – сделаешь, но если не захочешь…»

Может, это и есть гордыня? Думать, что можешь противостоять чему угодно, сделать и распорядиться по-своему в любой ситуации. Но, честно говоря, от смирения гордыни вряд ли что случится хорошее. Если я посыплю голову пеплом и смирюсь – разве у мужа изменится диагноз?

Большая неприятность в этой ситуации – трудность планирования. Планы вообще вещь достаточно зыбкая, в отличие, например, от мечты. Я говорю именно о планах, потому что мечты никуда не деваются. Они просто становятся другими – более глобальными, что ли. Потому что мечтой становится обычная жизнь, и я прекрасно знаю, как она «выглядит». А вот планы – те конкретные шаги, которые нужно проделать на пути к мечте – становятся фата-морганой. Как говорится, человек предполагает, а бог располагает. Но в обычной жизни мы все равно строим воздушные замки планов. В этой жизни, которой живем сейчас мы, планы – настоящая роскошь. Я намеренно не написала – непозволительная. Потому что очень хочу позволить себе планировать. Я пока еще не набралась столько душевных сил, чтобы запланировать, например, путешествие на осень. Неизвестность, которая сопровождает обычную жизнь, усиливается болезнью. Как может усилиться то, у чего и так нет размеров и границ? Странно – неизвестность становится совершенно другой.

***

Мой свекор умер в 1991 году от лимфогранулематоза – рака лимфатических узлов. Я хорошо помню, как у него на шее вспухали узлы. Он был военным в отставке, в молодости участвовал в испытаниях ядерного оружия, а защиты никакой военным не полагалось – так принято было, и никто об этом, похоже, и не задумывался, хотя уже были Хиросима.и Нагасаки, и очевидны последствия лучевой болезни, но до Чернобыля было еще далеко… Свекор рассказывал, как видел ядерный гриб – совсем рядом, а потом долго болел; как умирали его солдаты с непонятными симптомами и неустановленными диагнозами. Как уцелел он сам - непонятно… Но тогда, в начале 60-х ни он, ни кто бы то ни было из обычных людей и не представлял себе, чем это может угрожать. Да что в 60-х! Вспомните, что творилось в 1986-м, когда рванул Чернобыль….

Обычный офицерик, с обычной кочевой планидой, с молодой женой и двумя уже родившимися к тому времени детишками – что он знал о том, ужасно далеком для него будущем в 90-х?

Свекровь умерла от рака мозга полтора года спустя после смерти мужа. Когда родителям мужа было лет по 30-35, они поехали за грибами. Произошла авария – то ли колесо наскочило на камень, то ли еще какая-то оплошность водителя, и вся немаленькая компания повылетала со своими корзинами из дощатого кузова грузовичка - сами разлетелись, как грибы. Свекровь всегда жаловалась, что сильно ударилась тогда головой, была травма, которая, возможно, и спровоцировала впоследствии рак. Врачи сначала приняли ее состояние за инсульт – симптомы были очень похожи. Когда у нее не начала восстанавливаться речь и двигательная активность, врачи с опозданием заподозрили заболевание мозга. Муж с помощью конфет-шампанского-знакомств пробился на единственный тогда в городе компьютерный томограф, после чего и был установлен точный диагноз. Об операции речи тогда идти не могло – запущенная стадия. Но вот удивительно: опухоль в мозгу свекрови росла таким образом, что закрыла нервные центры. Она не чувствовала боли – вообще. Иначе просто не представляю, где бы мы брали обезболивающее в те кошмарные 90-е, когда и есть-то было нечего…

Сейчас, когда прошло так много лет, я все равно остро ощущаю не то что бы вину, но какую-то неудовлетворенность, неловкость от того, что и тогда, наверное, мы могли сделать что-то еще. Например,  больше внимания уделять родителям. Хотя нам казалось, что мы делаем все, что только возможно. Было нам едва по 30, маленькие дети требовали постоянного внимания, а про интернет тогда и слыхом не слыхивали. За окном – те самые «лихие девяностые». Мы ничего еще толком не знали о страдании и сострадании, увы.

Как я сегодня понимаю, нам надо было побеспокоиться раньше - наследственность плохая, а желудочно-кишечный тракт всю жизнь был у мужа слабым местом. Не то чтобы что-то болело, но вот селедку с молоком никогда есть не мог, как я. В те же 90-е муж мотался в Казахстан – возили оттуда со знакомым шерстяные ковры и еще какую-то дребедень в обмен на КамАЗы, что ли – уже и не помню. Ковры запомнились, потому что стояли, свернутые в трубы, занимая полкомнаты. К нам приходили покупатели, мы с ними разматывали эти тяжеленные шерстяные рулоны  на полу, ползая на четвереньках, вне зависимости от пола и возраста покупателей. До сих пор, увидев по телевизору сильно раздобревшего и ставшего вполне знаменитым одного тогдашнего покупателя, я вспоминаю, как мы втроем с ним и его мамашей ползали по ковру у нас в комнате. Причем мама  перемещалась в пальто и зимней шапке - на улице было холодно, зима. Но она желала выбрать рисунок, и все тут. Чаще покупатели просто отгибали угол, кивали головой, отдавали деньги и подхватывали свернутые ковры на плечо. Такие были времена, помните как в фильме «Зимняя вишня»: «Мой бывший звонил – у них дутые пальто продают, тебе надо? – А какого цвета пальто? - Да дутые, тебе говорят!». Так вот у нас были ковры. Шерстяные ковры, тебе говорят! До сих пор один из тех ковров лежит на антресолях в квартире моей мамы. Чистошерстяной и на редкость умеренной приличной расцветки, но совершенно неактуальный в сегодняшней жизни и интерьере.

После очередной из этих казахстанских «командировок» у мужа начались проблемы с животом. Никаких диагностических лабораторий и платных клиник тогда не водилось, но кто-то из знакомых врачей сказал мужу, что все это очень смахивает на бычий цепень – не знаю, есть ли сейчас про это в школьных учебниках, но когда мы учились – было, и было это по-настоящему страшно. Тот же врач добыл (в девяностые купить ни за какие деньги было нельзя) пару каких-то необыкновенных таблеток, которые цепня «выгнали» – врач оказался прав на сто процентов и с диагнозом, и, как оказалось, с лечением. Тогда он спас моему мужу жизнь. Но сейчас я думаю, что тот давний случай – и болезнь, и лечение - тоже вполне могли спровоцировать рак.

***

Года три-четыре назад мы оба сдавали кровь на онкомаркеры, все было в порядке. Да и вообще, мы были вполне здоровой семейкой, даже простуда была для нас редкостью. В 2011 сразу после Нового года нас с мужем свалила ротавирусная инфекция – высоченная температура и все неприятные сопутствующие симптомы в виде рвоты и мучительной диареи. Сначала мы решили, что это отравление, но почти сразу я заподозрила инфекцию, так как в близком окружении заболели одновременно несколько человек, слегли с теми же симптомами. Я, как бессменный домашний доктор, выписала нам с мужем лечение, которое и поставило нас на ноги за считанные дни.

Мы сильно похудели за время болезни – килограммов на 5 – 6 каждый, что, впрочем, мало нас заботило: лишний вес, хоть и небольшой, был у обоих. Я, несмотря на старания удержаться в достигнутом весе, свои килограммы быстренько набрала, муж не только вес не набрал, но продолжал жаловаться на дискомфорт в области желудка и кишечника, постоянные позывы к дефекации, зачастую ложные, уменьшал порции пищи – стремился минимизировать  неприятные ощущения после еды, которые не только не пропадали, но усиливались. Во всем остальном он чувствовал себя совершенно нормально, и одна из ошибок, которые мы совершили – он пил крепкий алкоголь. Мол, дезинфекция, немного хорошего спиртного – только на пользу. К тому же, снотворное действие алкоголя никто не отменял – спал он хорошо. И, конечно, ни на что не жаловался. Мужчины ведь не плачут.